Начал писать детектив...

Следователь и нотариус.

Роман Петрович Марченко всегда хотел большего. Всегда! С детства, как себя помнил. Его сверстники ещё катались на трёхколесных велосипедах, а Ромка уже мечтал о велике «Школьник». Повзрослев, Роман не стремился покорять бескрайние просторы необъятной Родины и ехать далеко за туманом и запахом тайги, а просто хотел стать богатым и здоровым. Отец Романа, старшина милиции, ещё в детстве привёл сынишку в секцию бокса и постоянно советовал сыну закончить десятилетку и поступать в Высшую школу МВД СССР. Даже обещал для него выбить направление от районного отдела. Роман по окончании восьмого класса забрал документы из школы, поступил вдруг в торгово – экономический техникум и окончательно забросил бокс.

Парень решил, что его голова нужна будет совсем для других целей, чем получать удары от сверстников, пусть даже в боксёрских перчатках. Пятнадцатилетний подросток впервые показал зубы и ослушался воли отца. Состоялся мужской разговор:
- Сынок, ты что, совсем охренел, в бабский технарь поступать?
- Папа, я знаю, что делаю. Мне нужно экономическое образование.
- Чтобы потом бухгалтером сидеть и штаны на жопе ровно протирать?
- Отец, даю слово, после армии поступлю в твою вышку и буду работать в милиции.

Глупо было не воспользоваться связями отца. Страна находилась на грани развала и больших перемен, поэтому молодой человек считал, что к диплому бухгалтера необходимо будет получить высшее юридическое образование. Да и потом, Роман, как единственный сын, по - своему любил своих родителей. Он жалел папу с мамой и очень не хотел стать как они. Мама работала учителем русского языка и литературы на две ставки в районной школе, была постоянно в работе и получала копейки. Семья из трёх человек долгое время прожили в комнате большой коммуналки на Фонтанке, и только после двенадцати лет мытарств получили отдельную двухкомнатную квартиру на Гражданском проспекте.

Благодаря хлопотам папы, Роман после получения диплома попал служить в учебную часть в посёлке Осиновая Роща Ленинградской области. И благодаря своему образованию и хваткости не был отправлен в линейные войска, а остался дослуживать в финансовой части полка недалеко от дома. После демобилизации в звании сержанта, как и обещал отцу, пошёл работать в милицию, для начала в патрульно – постовую службу (ППС) и поступил заочно в Высшую школу МВД СССР. После окончания третьего курса перевёлся в Следственное Управление при УВД Адмиралтейского района и получил звание младшего лейтенанта юстиции. Из Романа получался хороший следователь, в основном он расследовал финансовые преступления – различные махинации в банковской сфере и мошенничества с квартирами.

В отделе мало кто мог, так дотошно, по – бухгалтерски, разбираться с цифрами и документами. Руководство следствия ценило своего сотрудника, а отец гордился успехами сына. Вот только сам сын не был доволен своей жизнью. Жизнь штука глубоко субъективная, и поэтому, что для одних кажется верхом достижений, для других беспросветными серыми буднями. И сама жизнь в стране быстро менялась до неузнаваемости…

Следователь Марченко был неглупым человеком и старался не сравнивать своё положение с достатком других. Он знал, что конкурировать с остальным миром крайне утомительное и бессмысленное занятие, на которое способны, разве что гении. Роман не был гением, и не хотел им быть. Молодой человек не был благодарен судьбе и своим родителям. Он никому не был благодарен, и у него не было друзей. Конечно, как все люди Роман хотел быть счастливым человеком и даже, в отличии от многих, чётко знал, как он будет ковать своё счастье. Томик Блока под рукой, как у мамы, и пельмени на сковородке с бутылкой пива у телевизора, как у папы, не были верхом мечтаний этого сотрудника внутренних дел.

Для полного счастья Роману Петровичу Марченко не хватало всего одного миллиона американских долларов. Не больше и не меньше! И он знал, что обязательно получит желаемое примерно лет через пять. Роман скрупулёзно всё рассчитал и сам себе отмерил социалистическую пятилетку для достижения своей цели. Понятно, что следователем таких денег не сделаешь, даже получая неплохие взятки при расследовании уголовных дел в финансовой сфере. Следователь Марченко принципиально не брал денег, но и не сдавал руководству и прокуратуре тех, кто предлагал такое вот решение вопроса. Роману не нужны были враги.

Времена наступили смутные и лихие, и даже бережёных бог не всегда успевал сберечь. У молодого человека был свой жизненный план, свою цель будущий долларовый миллионер сделал главным мерилом своего счастья и готов был ради достижения своих планов на всё…

(продолжение следует)

 

Следователь и нотариус.

Следователь районного управления внутренних дел знал, что профессия нотариус стала одной из самых высокооплачиваемых специальностей в новой России. В стране открывались новые возможности, часто не совсем законные, и деньги в нотариальном мире крутились большие. Роман хорошо понимал, что устроиться нотариусом очень сложно, с улицы практически невозможно. Нотариат - это очень закрытая каста юристов, в основном ближайших родственников. Молодой человек решил пойти коротким и естественным путём – жениться на дочке нотариуса. Вопрос: «Любит – не любит?» не интересовал Романа в принципе. Стерпится – слюбится! Вскоре объект его жизненных планов появился сам собой. Следователь Марченко принял в своё производство уголовное дело по факту тайного хищения гербовых бланков и печати из нотариальной конторы, расположенной на улице Достоевской. Проще говоря – дело по краже документов.

Нотариус Серебрянский Сергей Соломонович явился на допрос по первому вызову. Невысокий, полноватый гражданин с небольшой залысиной в дорогом костюме вкатился в кабинет, распространяя амбре настоящего французского одеколона. Роман разбирался в парфюме, оценил аромат, встал и протянул руку потерпевшему:
- Проходите, присаживайтесь.
Следователь Марченко благодаря недавно расследованному крупному делу по фальшивым авизо Соцбанка получил внеочередное звание старшего лейтенанта юстиции и выбил себе у руководства отдельный кабинет. Остальные следователи отдела ютились по двое, а то и по трое сотрудников в одном помещении. Сергей Соломонович, хотя и был потерпевшим по делу, хорошо знал правила игры и первым делом вытащил из своего портфельчика штоф вискаря:
- Это для Вас! Не волнуйтесь, настоящий. Сам покупал в дьюти – фри в Хельсинки.
Следователь с интересом разглядел этикетку на бутылке:
- Сергей Соломонович, зря Вы так! Я не принимаю подарки и не пью при исполнении.
Заведующий нотариальной конторой опешил и испуганно взглянул на сотрудника внутренних дел. В кабинете запахло взяткой следователю при исполнении им служебных обязанностей. Роман улыбнулся и успокоил юриста:
- Предлагаю сделать так, коллега. Сергей Соломонович, мы же с Вами юристы – коллеги? Ведь так по жизни получается?
Нотариусу в этот момент очень захотелось стать по жизни коллегой районного следователя, и он согласно кивнул головой. Марченко продолжил:
- Оставьте пока бутылку у себя, а по окончании удачного расследования мы с Вами где-нибудь присядем, - старший лейтенант юстиции сделал театральную паузу, - не на скамейку подсудимых, разумеется. И приговорим этот вискарь к полному уничтожению. Вы как, согласны?

До тёртого жизнью нотариуса наконец то дошло, что перед ним сидит хотя и молодой, но знающий своё дело и цену себе профессионал. Серебрянский успокоился, проникся уважением к специалисту и как на духу выложил все факты и свои соображения по поводу кражи. Дверь в контору открыли ночью отмычкой или дубликатом ключей. Сигнализация отключилась за день до кражи, сегодня ждали электрика из вневедомственной охраны. Тут даже ёжикам в тумане понятно, что в преступлении замешан кто - то из своих. И этот кто – то хорошо знал, что и где лежит. У него работают три помощника, секретарь и курьер. Одного помощника отметаем сразу, это его дочь Ирина. Сергей Соломонович доверительно поделился с Романом:
- Дура - дурой! А здесь мозги нужны.
Остались двое помощников, Альберт и Светлана, взятые на работу по рекомендации вице – президента Нотариальной Палаты Санкт – Петербурга и секретарь Леночка, родственница жены. Курьера тоже оставляем напоследок, парнишка просто физически не смог бы сделать дубликат ключей и отключить сигнализацию. Да и зачем курьеру бланки и печать? Стырил бы тот же компьютер, бешеных денег стоит!
Следователь внимательно выслушал потерпевшего, заполнил протокол допроса, велел внимательно прочитать и расписаться. Роман задумался, сделал пометки в своём блокноте и сказал:
- Сергей Соломонович, надо отработать версии со всеми. С Вашей дочерью и курьером тоже. Дочь замужем?
- Да кто же её возьмёт, дуру то такую!
- Это хорошо, - улыбнулся «коллега», - меньше фигурантов в уголовном деле. Организуйте мне завтра встречу со всеми в Вашей конторе прямо с утра, часиков так в десять. Предупредите всех сегодня в конце рабочего дня, не раньше. Всё поняли, Сергей Соломонович?
Нотариус уже понял, что расследование не будет формальным, а следователь Марченко уже в деле и в доле. Умудрённого своей профессией юриста мучил только один вопрос – во что оценит свою деятельность этот ушлый сотрудник?

(продолжение следует)

 

7 лет писал?

 

А Вы думаете, нам Авторам легко?

 

Марининой легко, да и Агата Кристи не жаловалась.

 

То - бабы... А вот нам, мужикам, всё не просто!

 

Бедные слабые мужики! Их беречь надо,жизнь у них непростая, и всё у них не просто,а очень сложно.

 

Есть ещё Женщины в русских селениях... Снимаю шляпу!

 

Следователь и нотариус.

После ухода потерпевшего следователь отпечатал на машинке отдельное поручение оперативникам ОБЭП по данному уголовному делу, сделал пару звонков знакомым операм, открыл свой сейф и вытащил бутылку водки «Абсолют». Упаковка в шесть литровых бутылок этой водки следователю досталась от благодарного финского предпринимателя за найденный контейнер в дебрях Морского порта Санкт – Петербурга. Взяток Роман не брал, но от благодарностей в виде спиртного по завершении уголовных дел никогда не отказывался. Хотя сам практически не пил. Качественный алкоголь как приходил к старшему лейтенанту, так и уходил. Вот и сейчас бутылка вместе с папкой уголовного дела перекочевали в портфель, следователь предупредил секретаря отдела и выдвинулся в районный ОБЭП для проведения неотложных следственных действий.

В отделе следователя уже ждали. Роман никогда не искал в дружбе источников поддержки и радости, поэтому друзьями среди коллег так и не обзавёлся. Следователь Марченко был сам по себе, но старался поддерживать приятельские отношения с нужными людьми. А следователь и опер всегда нужны друг другу, как никто другой. Опера, народ весёлый, поэтому Рома с самого начала своей следовательской деятельности получил кличку «Бухгалтер». И при появлении в кабинете ОБЭП тут же услышал задорный припев:
«Бухгалтер, милый мой бухгалтер…»

Кабинет из четырёх оперуполномоченных отдела по борьбе с экономическими преступлениями грохнул от смеха. Следователь, уже привыкший к смехуёчкам своих оперативных приятелей, только улыбнулся:
- Многоуважаемые коллеги, у меня для Вас срочное дело и две новости: особое поручение и отдельное поручение. Начну с главного.
Роман вытащил из портфеля бутылку "Абсолюта" и поставил на стол перед старшим оперуполномоченным капитаном милиции Жилиным Василием Петровичем. Затем вынул лист отдельного поручения и протянул капитану:
- У меня всё!
Старший опер восхищённо посмотрел на бутылку:
- Правильный подход! Вот все бы так: с чувством, толком и расстановкой приоритетов по степени ценности. Так нет же, тащат всякие бумажки, а нам потом отписывайся, вместо того, чтобы своё дело делать, в засаде сидеть и злоумышленников ловить. Рома, мы тебя уважаем. Говори!
Остальные опера подтянулись к столу старшего. Следователь буквально в двух словах обрисовал ситуацию с хищением бланков и печати у нотариуса Серебрянского и дал указание подежурить сегодня вечером у выхода из нотариальной конторы с целью проследить в дальнейшем за действиями сотрудников. Капитан уточнил:
- За всеми кто выходит, хвост цепляем?
- Только за тем, кто засуетится после сообщения о моём завтрашнем визите и допросах. А кто –то из них обязательно сегодня замандражит и побежит к подельникам новостью делиться. Классика жанра!
- А если клиент на машине? Наша служебка опять на ремонте в гараже и мы будем на своих двоих.
- Только у самого Серебрянского вишнёвая «Девятка». Он и уедет первым вместе с дочкой. Остальные пешком.
Один из молодых оперов по имени Саня положил следователю руку на плечо:
- Рома, и почему ты ещё не нотариус? И даже не бухгалтер, на худой конец? Катал бы нас сейчас на своей новой вишнёвой «Девятке», вместо нашей служебной «Шестёры».
Сотрудники ОБЭП развеселились. И никто из оперов даже подумать не мог, что в этой приятельской шутке была всё же доля истины тёмной стороны души Романа. Но, пока следователь Марченко был на стороне светлых сил, посмотрел на часы и продолжил инструктаж:
- Уже пора выдвигаться на место. Я на телефоне буду, у себя в кабинете.
- Как скажете, гражданин начальник. Братцы, по коням! – старший оперуполномоченный убрал «Абсолют» в сейф, захватил отдельное поручение и пошёл докладывать о срочной операции начальнику отдела…

(продолжение следует)

 

По правде сказать, эти истрии про расследования достали до печёнок.

 

Если достали, тем более до печёнок - можно просто не читать.

 

Конечно,только на женщинах всё и держится.Мы,в селениях,объединяемся и поддерживаем слабых мужчин
Шляпу не снимайте,морозы надвигаются,уши отморозить можно.Опять же женщины будут оттирать.

 

Скучновато! Вы автобиографию следователя пишите или дюдуктив? Обычно дюдуктив начинают с завязки, преступления, а у вас ....... Читатели уснут от скуки на первой главе.

 

не, ничего так... в кивиновской манере...

 

в солениях!

 

груздями!

 

Интриги нет. Внимание читателя надо захватить с первых страниц

 

Резонно. А если начать со стороны потерпевших? Так называемых "терпил":

"Иван Рудольфович Шильд очнулся в кромешной темноте, лёжа в одежде на матрасе с подушкой, расстеленном прямо на полу. Голова раскалывалась, её владелец попытался подняться, в висках застучало сильней и к горлу подступило что – то оставшееся от вчерашнего. Или позавчерашнего? Страдалец бережно опустил голову обратно и затаился. Затхлый и сивушный запах помещения подсказал, что он не дома. Ивану было не привыкать, он пил уже больше года и практически без перерыва со дня смерти своей матери. Мама последнее время не вставала с постели и умерла в свои восемьдесят два года от закупорки тромбом лёгочной артерии. Смерть была внезапной, быстрой и во сне. Единственный сын так и обнаружил её рано утром – мёртвой и с застывшей улыбкой на лице. Сейчас шестидесятилетнему Ивану очень хотелось помереть также во сне и с улыбкой. Но, нормальный сон не приходил, а улыбаться было не с чего. Он в очередной раз умирал в муках похмелья, и в очередной раз дал себе твёрдое обещание, что больше никогда не будет пить. Но, за этот прошедший год беспробудного пьянства организм человека окончательно и бесповоротно привык к алкоголю и постоянно требовал поступления новой дозы живительной влаги.

Иван провалился в короткое забытье, и перед его глазами появилась запотевшая бутылка пива. Бедолага очнулся, вновь попытался привстать и оглядел комнату вокруг. Пива нигде не наблюдалось. Тут вообще ничего не наблюдалось, кроме кровати у зашторенного окна, с которой доносился чей то храп.

- Эй, там наверху, есть кто живой? – прохрипел Иван и откинулся на матрас.

Кровать заскрипела, кто - то перевернулся и сверху донеслось:

- Опаньки, новенький! Тебя когда принесли?

- Где я? Ты кто?

Неизвестный в темноте присел на кровать:

- Заметьте, гражданин, если бы я не был коренным ленинградцем, я бы вполне мог Вам сейчас ответить грубо: «Конь в пальто!». А как сугубо интеллигентный человек я всё - таки отвечу Вам: «Агния Барто».

Сосед поднялся, прошлёпал босыми ногами к стене и стукнул по выключателю:

- И кто тут у нас?

Боль в глазах Ивана Рудольфовича от внезапного яркого света так резанула по всему телу, что на какое-то время даже помогла забыть о голове. Лежащий на матрасе уткнул лицо в подушку:

- Ёшкин кот! Вырубай.

Свет погас. Сосед вернулся к кровати.

- Извиняйте! Да мы сами с пониманием. Сильно колбасит?

Странно, но жить стало немного легче. Видимо, в самом деле: «Клин клином вышибают». Иван Шильд присел и упёрся спиной и затылком к холодной стене. Немного отпустило. Кроме виденья бутылки пива в голове появились другие мысли:

- Где мы? Какая станция метро ближе?

- Какое метро, милейший! На бокситовых рудниках и шахтах мы с тобой. И проснулся ты сегодня в славном городе добытчиков боксита под названием Бокситогорск. А Питер от нас далеко, за двести километров будет. Считай, сослали нас, как декабристов. Товарищ, а сам то что? Ничего не помнишь?

Сосед по комнате привстал, подошёл к Ивану и протянул ладонь:

- И кстати, величают меня Инокентием Константиновичем. Прошу любить и жаловать. Можно просто Кеша.

- Иван Рудольфович, можно просто Ваня, - Шильд оторвался от стены и пожал руку.

- Отчество у Вас странное, не из немцев ли будете?

- Не диковинней имени Вашего будет, - Иван провёл языком по пересохшим губам, - Кеша, а у тебя водички не будет?

Иннокентий Константинович раздвинул шторы, захватил с подоконника большую пластиковую бутылку воды и протянул Ивану Рудольфовичу. В комнату заглянула луна, стало немного светлей. Вода была холодной, пить приходилось мелкими глотками. Мозги немного промывались, Иван не спешил и пытался восстановить события последних дней. Память возвращалась урывками.

После смерти матери, приняв наследство, он стал полным владельцем небольшой двухкомнатной квартиры на улице Гороховой и вошёл в зону риска. Быть единственным владельцем жилья в Санкт – Петербурге и топить свою печаль в водке становилось опасно. Конечно, «двушка» Ивана по меркам центра культурной столицы была не бог весть что, это Вам не «золотой треугольник» между Невским проспектом, Фонтанкой и Невой. Квартира семьи Шильд располагалась на шестом этаже старинного дома недалеко от Сенной площади, из окон которой открывался шикарный вид на шпиль Адмиралтейства. Недвижимость оценивалась примерно в семьдесят тысяч долларов и стоила своих денег. На единственного владельца этого богатства обратили внимание ещё в похоронном бюро, где безутешный сын вместе с сестрой усопшей пытались оформить ритуальные услуги. Ивану Рудольфовичу быстро пошли навстречу, сделали большую скидку и не только посоветовали, но и привели его для дальнейшего оформления наследства к честному и ответственному нотариусу, контора которого располагалась буквально напротив их скорбного бюро по улице Достоевской.

Иван Рудольфович хорошо помнил многие события и вещи, случившиеся с ним много лет назад; но, никак не мог восстановить в памяти последний год своей жизни. Память в процессе алкоголизации организма ухудшалась такими же темпами и воспоминания последних дней давались с трудом. Периодически возникали картины постоянных застолий в своей квартире с различными персонажами. В голове удерживались множества деталей покупки алкоголя и начала распития спиртных напитков, но со временем окончательно стёрлись финалы посиделок и все лица, с которыми Иван бражничал. В памяти ещё сохранилось получение им наличных и оформление расписок в своей квартире. Но, количество денег и суть текста на бумаге отказывались приходить в голову. Да и Иван особо не напрягался. Мозаику последних событий было уже невозможно выстроить в одну последовательность, и у спившегося человека не было основы для объективной оценки сложившейся ситуации. В этот момент жизни Ивану Рудольфовичу просто хотелось пива.

- Пивка бы? – Ваня вопросительно взглянул на Кешу.

- Потерпи, дружище ещё с полчасика. Скоро Алик подойдёт, и мы с тобой вступим в партию роялистов, - Иннокентий взглянул на старый будильник на подоконнике.

- Какая ещё партия? Опохмелится надо, иначе кирдык!

- Вот и я оп чём! Ваня, что не приходилось ещё тебе баловаться спиртом заморским по имени «Рояль»? Девяносто шесть градусов! Из одной литрухи враз четыре бутылки водки получается, - Иннокентия захлестнули приятные эмоции, - Ещё Брежнев сказал, что экономика должна быть экономной! Тут, товарищ, главное, чтобы наш спирт с золотой полоской на этикетке был. Этот «Рояль» самый роялистый будет, без запаха. С синей полоской паленой резиной воняет, а с красной - шампунем отдаёт. Вот тебе, Рудольфович, и весь коленкор!

- А ты, Кеша, действительно твёрдым членом партии роялистов тут стал, - всё же через силу улыбнулся Иван, - пойдём на улицу, подышим, пока твой Алик спирт притащит.

- Алик теперь наш общий будет, а не только мой, - сосед взгрустнул и глотнул водички, - И не выйти нам отсюда без нашего Алика, друг мой ситный, ибо заперты мы крепко и решётки на окнах!

- Вот ни хрена себе! – новый узник прилёг в раздумье на матрас, – попал как кур в ощип.

Сосед тоже опустился на свою скрипучую кровать, закинул руки за голову и произнёс в потолок:

- Ваня, я тебе сейчас один умный вещь скажу, ты только не обижайся, ладно?

- Говори.

- Надо меньше пить!

Оба рассмеялись, как смогли. И вдруг в памяти Ивана Рудольфовича всплыло лицо нотариуса по имени Рома, а вот фамилия и отчество юриста никак не приходили на ум…"

 

Начал писать детектив..... и кончил!

 

Про че, хоть задумка то была?