Про Леокадию Милоновну - обольстительницу Моё творение прошлых лет | страница 4

Не мОгу. Там Казимир Село (Царское) типа портваген глушит во время эксперимента, поливает власти, вспоминает своих красноиммигрантских предков и Леокадию сов. неприличными словами склоняет к соитию. Леокадия не отдаётся, но продолжает экскремент...

Кончается фсё непотребно для широкого круга читателей. На форуме есть дети, я не мОгу

 

[SIZE=18pt]Сказка о паспортистке и гражданине[/SIZE]

Жил - был гражданин, и жила - была паспортистка. Паспортистка выдавала гражданам паспорты, а гражданин ловил моржей на берегу моря Лаптевых, поскольку он был якут и ничего другого не умел, кроме как ловить и есть моржей. И вот настала пора гражданину якуту получить паспорт. Без паспорта ни ружьишка нарезного не купишь, ни в город не съездишь, ни семью не создашь - ничего.

Главный шаман так и сказал ему: «Езжай в город, Алитет, привози свой паспорт, мы его славненько обмоем, и чем обмывать не забудь, а то тут в сельчуме ничего хорошего не продают, акомя одеколону. А всё время душиться Тройным – изжога одна».

Собрался Алитет в поездку, загрузил в чемодан кое-какую одёжку, острый нож, острогу и фотографию любимой собаки – кобеля Бэрримора анфас. Кроме того, захватил с собой баул с вяленой рыбой таймень, бутылкой моржовьего жира и специальной костью, которая только у моржей и бывает, а людям чрезвычайно полезна тоже в иных ситуациях.

Приехав в Ленинград, нашёл паспортный стол, который совсем и не стол, а контора, и стоит он на улице Чехова А.П., что неподалёку от Мальцевского. Гражданину очень стало приятно, что улица названа по имени его любимого писателя, написавшего Каштанку, Сахалин и Драму на охоте с Янковским в главной роли. Отстояв небольшую часовую очередь, гражданин зашёл в кабинет паспортистки. А надо сказать, была она девушка очень милая, скромная и со значком ЛГУ, хоть и в погонах.

- Здравствуйте, моя хотел бы получить паспорт, чтоб стать человеком в нашей замечательной стране.

- Заполните листочек, но без ошибок, зачёркиваний и согнутий.

- Спасибо, паспортистка, - сказал гражданин и вышел в предбанник.

Заполнив листочек, он вернулся в кабинет и положил листок на стол перед паспортисткой. Паспортистка начала читать сведения о гражданине и глаза её наполнились удивлением:

- Ваша фамилия Вгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюя?

- Да.

- А почему с В начинается? - её не фамилия удивила, а почему с В?

- А на Б у меня отчество – Борисович.

- Значит, вас полностью зовут А. Б. Вгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюя?

- Да, так.

- Гениально!

Паспортистка хоть в погонах, но с филфаком, и прониклась она всей глубиной, красотой и предусмотрительностью замысла родителей гражданина – в фамилии дитя записать код великого и могучего языка – алфавит, чтоб не забывал. А поскольку она была филологом от бога - с малых лет буковками из алфавитных касс ещё в детском саду складывала, что видела, но до поры не понимала в трудах Розенталя, Проппа и других, то она решительно выразила своё восхищение:

- Женитесь на мне, я хочу носить вашу фамилию.

- Я согласная, но мне нужно в чум, бухалово шаману привезти.

- Гражданин А. Б. Вгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюя, - без запинки произнесла она, - бухалово мы вышлем по почте посылкой, а паспорт я оформлю сразу со штампом Дзержинского ЗАГС-а о браке со мной. Согласна?

- Согласна, - и гражданин, наклонившись через паспортный стол, стал паспортистку нежно гладить по плечам, груди и целовать.

- Одновременно я сменю свой паспорт, я тоже буду А. Б. Вгдеёжзийклмнопрстуфхцчшщъыьэюявой. Какое счастье! – сквозь слёзы, но четко произнесла она.

- Почему А.Б.?, А.Б. моя, – недоумённо спросил гражданин, заглядывая в её бездонные серые, как море Лаптевых, глаза.

- Потому что меня зовут Алла Борисовна…

Тут настала пора гражданину залиться слезами счастья; он обожал песни и белые наряды Пугачёвой.

Вот и сказке конец. Рыбу они всю под пиво съели в медовый месяц, проведённый на берегу Финского залива, в дюнах, а кость ещё долго оставалась невостребованной. Любовь же.

(м)

 

И снова Леокадия

Никогда не поздно

Прошли годы. У Наташки с Антилохом было уже двое ребятишек, Гертруд, ушёл из жизни вслед за балансиром механической установки для поднятия дров со двора в кухонное окошко. Муфта обратного хода обветшала, троса расслабились, и двухсоткилограммовая баба нанесла телу Гертруда повреждения, несовместные с жизнью. Да и жизнь ли это была? Но постоянные ссоры с Леокадией по самым мелким вопросам повседневной жизни, по крайней мере, прекратились. Следствие так и записало в своём решении: Груз был тяжёлым и железным. Дело производством прекратить.

Для Леокадии Милоновны личная жизнь не остановилась, но даже и наоборот, как-то освежилась. И действительно, по утилизации всех механизмов покойного Гертруда, квартира как бы уполуторилась не только в плане, но и по высоте из-за демонтажа тельфера, служившего домашним транспортным средством на случай обострения гертрудовских ревматизмов. Новая, современная бытовая техника заняла свои места, хозяйство стало занимать меньше времени и Леокадия Милоновна увлеклась политической жизнью страны.

Будучи дамой неглупой, она понимала, что конечной целью всех общественно-политических движений является хорошая жизнь прежде всего для себя лично и своих близких. И, поскольку свою личную жизнь она полагала вполне удовлетворительной, то она решила примкнуть у движениям социалистическо-коммунистического толка, отчасти носящих альтруистический посыл, в отличие от других. Первым шагом в этом направлении было налаживание тесных связей с лидерами, а в частности, с одним очень приятным средних лет функционером Аверьяном Лассальевичем Меринос-Батрачка. Ну, меринос, так меринос, и чего в том порочащего? – подумала она и предложила Аверьяну проводить до поры конспиративные заседания ЦК у неё в квартире, хотя со склонением второй части фамилии она так и не разобралась, как, впрочем, и сам её носитель.

- Аверьян, ты не прав! – теперь часто слышалось из кухни, - диктатура зарождающегося среднего класса, вооружённая твоим ли, моим ли учением, нам не нужна, нам нужен только просвещённый тоталитаризм, поддержанный широкими массами обессошенного крестьянства.

- Соратник, соратник, подумай, посмотри в окна – где ты видишь крестьянство? Да оно обессошенное, но оно всё время нетрезвое, оно не то что подержать кого, его самого поддерживать надо по пути в сельпо, - парировал Аверьян.

- Не путай видимое с явленным! – утверждал другой член ЦК, - Скрытые силы нации in vitro восстанут в каждой личности, патриархальный, воспоённый веками и воспетый в песнях верноподданнический импульс служения крепостных своим отцам-помещикам, возьмёт своё. Настанет! Настанет Юрьев День священного освобождения народа от либеральных язычников без Отца небесного в голове, - возражал оппонент.

Четвёртый же член ЦК настаивал на необходимости анализа изменений трудовой функции и потребительской целесообразности в контексте зарождающегося культурологического дискурса.

И так часто продолжалось до позднего вечера. Леокадии нравился такой образ жизни. Она готовила бутерброды с бужениной, с брауншвейгской, с иваси. Самоварная труба исправно выбрасывала дым в форточку, как труба паровоза № Н2 – 293, доставившего в своё время вождя мирового пролетариата из финляндских сосновых лесов в петербургское болото.

По окончании совещаний члены ЦК расходились и разъезжались по своим дачам. Кто в Дибуны, кто в Сестрорецк, а Аверьян Лассальевич с любезного предложения Леокадии оставался с ней до следующего заседания и следующих споров о судьбах социалистической мысли и обнищавшего народа в России.

Аверьян Лассальевич привнёс в дом Леокадии свежую новизну и новаторство. По утрам старенький магнитофон «Яуза» будил их в 10 утра гимном Советского Союза и последними известиями. Проникновенный, вкрадчивый голос Нелли Широких вещал последние известия 1965 года: Сегодня хлеборобы Ставрополья поставили новый рекорд сбора винограда с плантаций совхоза «Горбачёвский-2». С каждой лозы собрано до пятисот килограммов ягод, которые подарят народу 20 декалитров качественного Алжирского вина.

Эти последние известия звучали и зимой, и летом. Ленту Аверьян по случаю обменял у пивного ларька на кружку пива у одного трудящегося промышленности группы А в начале эпохи гласности.

Старенький видеомагнитофон проигрывал записи с пленумов ЦК КПСС тех лет, назидательно демонстрируя порядок и покой, царивший во времена застоя.

Когда же заканчивалась утренняя гимнастика, и записанный голос физрука предлагал приступить к водным процедурам, изнеженные ночью любовники, начинали пить утренний кофе, обсуждая связь времён и необходимость преобразований в обществе в личных альтруистических целях.

- Леокадия, - однажды сказал Аверьян, вечером состоится судьбоносное заседание, на котором мы решим главный вопрос философии – Кем быть? И запишем его в Программу новой партии. Ты вступишь в наши ряды?

- Посмотрю, как сложится…

Настал вечер. Председательствующий Аверьян так и сформулировал вопрос: Кем нам быть?

Иван сказал: Нам надо стать партией просвещённого крестьянства.

Марк сказал: Нам надо стать партией эволюционного социализма.

Лука сказал: Нам надо стать партией любителей коммунизма.

Матвей сказал: Нам надо стать партией – фракцией компартии США.

Мнения были настолько противоречивы и несовместны, что сели пить чай, а точнее – водку. После третьего тоста, который произнесла Леокадия - «Выпьем за Интернационал», члены ЦК расслабили узды своих принципов, и как-то так получилось, что все они, опрокинув стопки и закусив шпротами, согласились: А назовём-ка партию просто «Интернациональ».

Аверьян не мог нарадоваться коллективной мудрости ЦК. Действительно, в наименовании чувствовалась и преемственность, и прогрессивность, и амбициозность, и намёк на гостиницу «Националь», что на проспекте Маркса, б. Моховой. А в «Национали» на первом этаже было знаковое кафе столицы окнами на Кремль. На том и порешили, на том и разошлись.

На следующий вечер Аверьян притащил две коробки из-под яиц.

- Леокадия, я добыл средства для партии, на первое время.

Распаковав коробки, Леокадия обнаружила пачки бразильских долларов.

- Откуда? – похолодев от волнения, спросила она, - откуда так много?

- Это от наших бразильских товарищей. Завтра надо обменять на доллары США. Этим мы и займёмся.

Обмен занял немного времени. С чёрного хода одного из банков к ним вышел пожилой человек, тут же во дворе, рядом с мусорными бачками, пересчитал пачки и обменял по курсу. На руках у Аверьяна оказалось ровно 56 долларов зелёного цвета.

- Дааааа… На эти деньги даже на такси не проедешь. А ещё товарищи.

Вернувшись домой, огорчённые первым скомканным блином деятельности, Леокадия и Аверьян занялись бурной любовной практикой, которая была прервана звонком в дверь.

- Кого там чёрт несёт? – прошептала Леокадия.

- Да, кого-то принёс… Надо бы отворить двери.

- Ну иди, отвори…

В квартиру вошёл подтянутый почтальон, а точнее, фельдъегерь, и вручил Леокадии правительственную телеграмму.

- Получите, распишитесь.

Распечатав телеграмму, Леокадия прочла с бело-синего листа:

«С вниманием и сочувствием наблюдаю за вашей деятельностью. Жду Леокадию Милоновну завтра у Кремля со стороны Боровицких ворот в 10 утра. Президент России.

Это Начало, - подумала Леокадия и упала в обморок.

(м)

 

Так вот, как я уже говорил в мини-сказочке

Два мужика и Курица

Жили-были два мужика и курица. Хорошо жили, нажористо. Но чего-то не хватало. Тогда один мужик предложил: А давай куре петуха купим, цыплята будут? Другой же, чтоб не отставать в новациях, говорит: А давай её зажарим, а из пера подушки сделаем? Так они спорили и спорили: Цыплята! - Зажарим!, Цыплята! - Зажарим! Чуть не подрались. Тогда один, кто помудрее, говорит: Ладно, давай компромисс устроим - съездим на базар, купим цыплят и зажарим. Так и сделали. А кура, пока они ездили, сама себе петуха нашла и в Аргентину с ним улетела.

Но дело тем не закончилось.

Два мужика и курица-2"

Жили так жили мужики и стало им скучно без куры. Решили ей написать письмо, прилетай мол обратно. Один говорит: Напишем по-русски, другой же: Нет, напишем по-английски. Опять спор вышел, но сошлись на том, что писать надо по-аргентински. Так и написали, с голубем послали.

Чрез малое время кура с петухом прилетела, а с нею и дочки, и внучки, и правнучки. И даже одна птица Ду-Ду прилетела. Прилетели и по двору - по дому расселись, пшена ждут.

Один мужик говорит: Обгадили всё, а другой: Нет, удобрили. Так они спорили и спорили: Обгадили! - Удобрили!, Обгадили! - Удобрили! Снова чуть не подрались. Тогда мужик, кто помудрее, говорит: Ладно, давай компромисс устроим - поехали пиво пить. Так и сделали. А дом с куриным семейством исполком купил.

(м)